На самом деле, это был небольшой заказ х)) Один роллербол и пригоршня пробников - а описаний опять на километр ))
Бергамот и ветивер - сначала аромат очень похож на дезодорант Lady Speed Stick времён моей юности. Такой мягкий, пудровый. Постепенно в нём начинают проявляться растительные ноты, но они всё равно остаются фоном. Видимо, эта пудровость - как раз и есть аромат ветивера. Я почему-то думала, что аромат будет цитрусово-зелёным ) Но этот вариант тоже очень приятный, не оторваться ))
Похититель Рождества - напоминает аромат жвачки, рождественских специй и апельсиновых цукатов. Вкусный и сбалансированный, хоть и яркий.
Мохито - вкусный свежий микс лайма и мяты с едва ощутимыми алкогольными нотками. Очень приятный аромат на лето, но выветривается быстро.
Наконец взяла себе семплбокс "Шалость удалась" - это набор из семи ароматов основной коллекции с альтернативными названиями и в специально оформленной упаковке. Все ароматы также представлены в виде одеколонов 30мл. Сейчас Библиотека выпустила вторую версию этой коллекции. Первая была составлена из ароматов Demeter, а новая подборка из ароматов самой Библиотеки.
читать дальшеВолшебная палочка (Можжевельник) - густой хвойный аромат, переходящий в более нейтральный древесный с лёгкими фруктовыми нотками (как мне слышится). Один из самых интенсивных в наборе.
Тайная комната (Косуха) - любимый аромат кожаной куртки )) Подробнее про него я уже писала. В этом наборе аромат точно такой же, как в полноразмерном одеколоне.
Волшебные бобы (Розовый лимонад) - в этот раз я ещё разнюхала нотки розы )) Аромат похож на разбавленный водой малиновый морс с розовыми лепестками. Лёгкий и умеренно сладенький.
Экспекто патронум (Марракеш) - любимый аромат в этом семплбоксе (после обожаемой "Косухи" aka "Тайной комнаты"). Для меня было открытием на грани шока, что в оригинале это "Марракеш". Я почему-то подозревала "Морского котика", потому что, во-первых, упорно чую морскую соль и лёгкий мускус, а во-вторых, "Марракеш" по описанию представляла ароматом восточного базара - халва, специи, благовония и далее по списку. И даже не думала смотреть в его сторону )) Никогда бы не подумала, что он такой деликатный. Действительно напоминает аромат волшебного животного-компаньона.
Профессор зельеварения (Полынь) - в начале это аромат несладкой свежей жевательной резинки (вроде Wrigley's Spearmint), переходящий в мягкий аромат травы и стебельков. Не резкий, не сладкий, не кислый. Чувствуется у самой кожи. Приятный и нейтральный. На мой вкус "Профессору" больше подошёл бы "Ночной Амстердам", но не суть )) Опять же с этим ароматом не сразу угадала - думала на "Подорожник", так как ждала от "Полыни" большей горечи.
Молния (Ладан) - тот самый аромат из палаток с нэцке, смягчённый лёгкой ванилью. На удивление деликатный - я ожидала более густых нот пряностей и дыма. Спокойный, чуть сладкий, но в меру. Кстати, он интересно раскрывается в паре с "Ночным Амстердамом" и там как раз примерно через час хорошо проступают его дымные ноты.
Зажечь свет (Колокольчик) - если не знать, что это "Колокольчик", можно перепутать с ароматом шкурки мандарина. Есть такой сладкий сорт, совсем не кислый, с тонкой красноватой кожурой. Вообще аромат, конечно, больше цветочно-фруктовый, чем прям цитрусовый, но характерная нотка цедры в нём всё-таки есть )
Интересное интервью Алексея Гришина то ли для "Атмосферы", то ли для WomanHit то ли одно - франшиза другого, в общем, ква. Сюда тоже утащу, чтобы было ))
читать дальшеАЛЕКСЕЙ ГРИШИН: «ПОСЛЕ СПЕКТАКЛЯ У МЕНЯ МОЖНО ПРОСИТЬ ВЗАЙМЫ, Я ВСЕГДА ДАЮ» О женитьбе в ранние годы, второй семье, работе с Табаковым, Кончаловским, Михалковой — в интервью
Алексея Гришина называют одним из самых закрытых актеров российского кинематографа. Если о работе он еще иногда говорит, то вопросов личных избегает. О женитьбе в ранние годы, второй семье и советах дяди из Ташкента — в интервью журнала «Атмосфера».
— Алексей, ты несколько раз переходил из театра в театр. Это творческие поиски или не складывались отношения с людьми?
— Ну, всего два раза. Из «Табакерки» в Театр имени Моссовета и затем в Театр на Таганке. Ирина Викторовна Апексимова позвонила и попросила за три дня ввестись в «Снегурочку». Страшно было, но интересно. Через полтора дня я в полуобморочном состоянии, потому что большая роль, да еще в стихах, стоял на сцене на прогоне. После этого Ира предложила репетировать Лопахина в «Вишневом саде», а затем и войти в труппу. Подумал и согласился, я еще живу рядом с театром, что немаловажно. (Улыбается.) Сейчас с удовольствием играю в двух театрах: и в Театре имени Моссовета, и в Театре на Таганке. Уход из «Табакерки» — это результат накопившихся творческих, административных проблем, и главное, мой юношеский максимализм, нетерпимость и неопытность. Повторил бы такое сейчас? Не знаю, скорее, нет. Но сам принял тогда решение, сам же и отвечаю за него.
— Ирина как ученица Табакова понимала, что ты сможешь впрыгнуть в роль?
— Табаков набирал людей одной группы крови, и мне близка энергия Ирины, я чувствую ее, но впрыгнуть, не впрыгнуть — уже зависит от человека, от ситуации, может, и не получилось бы. Олег Павлович любил бросать нас в труднодоступные места психологического театра. (Смеется.) Я помню, еще в студенчестве вводился в «Бумбараш», и перемахнув через стол, от рвения, ружьем повредил голову своего партнера. Вообще спектакли в «подвале» были энергозатратными. Олег Павлович всегда говорил нам: «Температура тридцать пять и пять не пойдет, сорок надо». Но после хорошего спектакля можно еще пять таких же дать, столько в тебе сил и энергии. Особенно когда на сцене испытываешь состояние полета, оно длится буквально секунды, но это незабываемо. В такие мгновения понимаешь фразу Олега Павловича — «За счастье выходить на сцену я готов еще и приплачивать». (Смеется.)
— Бывает, что после хорошего спектакля — материал сложный, разрушительный — артист настолько без сил, что пару часов сидит в гримерке, прежде чем пойти домой…
— У меня такого никогда не случалось. Думаю, и после простого, но плохого спектакля можно без сил сидеть. А я вспоминаю «Чайку» Андрея Кончаловского. Я играл Треплева, там сложная пластика, много эмоций, и после спектакля у меня можно было попросить взаймы, я всегда давал. Заметил, что, общаясь с людьми, достаю кошелек. (Хохочет.)
— И все же почему конкретно ты ушел из «Табакерки», где проработал восемь лет, и это, по сути, альма-матер?
— Ко всему, что сказал… еще усталость, несвобода, тотальная зависимость от театра, я играл по двадцать–двадцать пять спектаклей в месяц. Было тяжело, ощущение некой несправедливости, я говорю не об Олеге Павловиче, а о самой ситуации. Но делаешь выводы и идешь дальше. Правда, у меня осталось чувство недосказанности.
— Ты с Олегом Павловичем не поговорил откровенно даже перед уходом?
— Нет, был вопрос: «Уходишь или не уходишь?» и заявление подписано. Он понимающе относился к тому, что человек делает выбор. Я, можно сказать, громко хлопнул дверью, а после этого долго переживал, сердце разрывалось, это был уход в неизвестность. Потом мы встречались с Олегом Павловичем, здоровались, перемигивались. (Улыбается.)
— И никакой обиды на него не осталось?
— Нет! Только на самого себя. Кроме того, у нас с Олегом Павловичем был большой поколенческий промежуток. Артисты постарше, как Андрей Смоляков, к примеру, могли с ним говорить о том, что их волновало, он с ними обсуждал многое, а мне любой приход к нему стоил безумных нервов из-за пиетета. Если провести аналогию с Андреем Сергеевичем Кончаловским, которого считаю своим вторым учителем в театре, то только недавно, с началом репетиций «Укрощения строптивой», мы стали разговаривать о жизни. Олегу Павловичу я безумно благодарен за все. Я, можно сказать, приехал из ташкентского кишлака, и все, что у меня есть сегодня, имею благодаря первой ступени, первой встрече, которая произошла, и это Табаков.
— А в театральный институт ты сразу поступил?
— Нет. Я приехал в Москву, пришел в Школу-студию МХАТ на прослушивание, и педагог по фамилии Пешков сказал мне: «Иди отсюда. Говор исправляй и приходи через год. Будет набирать Табаков. И программу поменяй». В другие вузы тоже не прошел. Тогда поступил на юридический факультет в Университет Натальи Нестеровой, первый частный вуз, за небольшие деньги, сто рублей триместр. Но долго там не удержался, так как на лекциях (а они проходили в разных ДК) все время смотрел на сцену и думал не о кодексах, а о том, что на сцене должен быть я, а не лектор. Жил где придется, даже в палатке круглосуточной напротив Триумфальной арки торговал, спал там на раскладушке. В любое время дня и ночи могли постучаться и попросить продать что-то. (Смеется.) Потом я уехал к родителям, как всегда делают дети, у которых что-то не получается. Готовился. Пришел через год. И мне повезло. Олег Павлович взял меня на курс. Тогда разваливался СССР, и мне кажется, я был в Школе-студии последним бюджетником из Узбекистана с советским паспортом. (Смеется.)
— Как тебе вообще пришла идея стать артистом?
— Об этом я вообще не думал. И в театре до Москвы был один раз. Тетя Лида повела меня в двенадцать лет просвещать в Театр имени Горького, где я благополучно уснул. (Смеется.) Но каждое лето меня отправляли в пионерский лагерь на Чарвакском водохранилище, где я любил участвовать в самодеятельности. А в семнадцать лет поехал туда вожатым. И как-то, сидя у костра, стал рассказывать истории, пародировать людей. И один из парней сказал: «Леха, иди в театральное, у тебя получится». А позже в лагерь приехала девушка, которая сказала загадочные слова: «Я во МХАТ поступала». Я спросил: «А что это такое?» Я знал, что есть Москва, ее показывали по телевизору в Новый год, видел, как бьют куранты. (Смеется.) Она удивилась и ответила, что это театральный институт. Тут у меня всплыл разговор с тем парнем, и я минут двадцать ее допрашивал, где, что и как. Я выучил какие-то тексты, потом в Тамбов к родителям поехал (маму туда работать пригласили), почитал книжки, даже поработал немного сварщиком, я же окончил ПТУ, и рванул в Москву.
— Почему ты учился в ПТУ?
— После восьмого класса мне сказали: «Мы тебе любые оценки поставим, но иди куда-нибудь, дорогой». (Смеется.) Учился я хорошо, но поведение страдало. Ох, и натерпелась моя мамочка. Она раз в год доходила к классному руководителю на третий этаж, потому что по пути ее тормозили другие учителя. (Хохочет.) В общем, тут товарищ подвернулся и предложил учиться у них в СПТУ от Ташкентского тракторного завода. Мне было все равно куда, я и пошел. У меня диплом сварщика четвертого разряда. (Смеется.)
— В студенческие годы тоже не отличался примерным поведением?
— У нас еще та общага была. Это и выломанные двери, и лазания по пожарному канату за горячительными напитками, и проезд зайцем в троллейбусе по Тверской, и клубы ночью, а утром нужно быть на «мастерстве». (Смеется.) За серьезные проступки следовало замечание, после второго или третьего мог вылететь. Поэтому стал вести себя потише.
— А кто у тебя родители?
— Папа Юрий Владимирович — прораб, строитель, научил обращаться с инструментами, не бояться работы. Мама Татьяна Алексеевна — фитопатолог, у нее любая семечка всходы даст. У меня прекрасные родители, добрые, скромные, заботливые, терпеливые и внимательные. Они подарили нам с сестрой Сашенькой чудесные детство и юность. В 1990 году уехали жить в Тамбовскую область. Как они помогали мне картошечкой, огурчиками в голодные студенческие годы!
— Во время учебы тебе была важна похвала педагогов?
— Сейчас я очень часто слышу, что детей, студентов надо хвалить, не важно, что они делают, главное возбуждать в них радость бытия, ощущение, что они все могут. У нас все было иначе. Педагоги хвалили иногда, но сдержанно, чтобы было движение вперед. А вот у Табакова комплиментов в адрес учеников вообще не было в словарном запасе, достаточно было взгляда, а иногда того, что о тебе ничего не говорят. «Только бы не про меня», — думал ты, когда у нас был разбор полетов. Помню, как Олег Павлович смотрел наши самостоятельные работы и показывал то, что я делаю на сцене. И у меня было ощущение, что я лечу в бездонную яму с огромной скоростью, падаю, а на меня еще валится какая-то мебель. Месяца два-три вылезал из этой ямы. Самая большая его похвала была не в словах «ты молодец», а в том, что он говорил: «Зайди в театр». И я уже на первом курсе играл, и когда после какого-то ввода голова кружилась от успеха, в коридорах возникал Олег Павлович, давал тебе щелбан по лбу и говорил: «Ты что, дурачок?» И все, голова возвращалась на место. (Смеется.)
— А на романы, влюбленности времени хватало?
— После поступления жизнь перевернулась, можно сказать. Учились круглосуточно, но дело молодое, успевали все. (Смеется.)
— Ты, по-моему, рано женился. На будущей актрисе?
— Женился я на четвертом курсе. Оля училась на художественном факультете. У нас был длительный брак, сыну Владиславу двадцать четыре года, а дочке Кате шестнадцать. Недавно женился во второй раз, Василиса учится в «Школе нового кино» на режиссерско-сценарном факультете. У нас две дочки. Трехлетняя Лилия и десятилетняя Люсенька — от первого брака жены.
— Надо же! Ты отец четверых детей! Сейчас отцовство иначе воспринимаешь?
— Я не чувствую, что сильно изменился, ни над кем не трясусь. Старший сын родился у меня в двадцать четыре года. Конечно, это мальчишество еще, но я понимал, что есть семья, нужно зарабатывать, и все успевал. А то, что это твоя родная кровинка, сидит у тебя внутри. (Улыбается.)
— Был ли какой-то период холостяцкой жизни между двумя женитьбами?
— Нет, встретил Василису, и стали жить вместе.
— То есть ты не любишь жить один?
— Я играю Андрея в «Трех сестрах», а Александр Георгиевич Филиппенко — Чебутыкина. И он там рассказывает: «Жениться я не успел, потому что жизнь промелькнула, как молния, и потому что безумно любил твою матушку, которая была замужем…» и Андрей ему говорит: «Жениться не нужно, потому что скучно». Чебутыкин отвечает: «Так-то оно так, да одиночество страшная штука». И я понимаю, что на это мой герой никак не реагирует. А вот сейчас ты сказала про одиночество… Слава богу, есть близкие, а с ними я не одинок.
— Во время учебы или в первые годы работы в театре не завидовал тем, кто уже снимался?
— В начале моей работы в «Табакерке» многие артисты снимались. И тут мне предложили роль в кино, да еще со съемками в Крыму. Они должны были проходить в течение трех недель, но в них попадала неделя гастролей. Я пришел к Олегу Павловичу и сказал, что меня зовут сниматься в одной из главных ролей. А он спросил: «Леша, а что у тебя по театральному расписанию?» Я отвечаю: «Олег Павлович, у меня гастроли в Красноярске, но в одном спектакле я просто сижу, в другом лежу», — и услышал: «Ну, выбирай». Через три дня я сидел в Красноярске на сцене. (Смеется.) Кино только-только начинало появляться, скорее, это был просто заработок. Олег Павлович это понимал, а мы благодаря ему неплохо зарабатывали и в театре. Да, мне было обидно, но недолго. Конечно, я мог сказать себе, посмотрев фильм с кем-то из ребят: «А я бы тоже так смог». Но надо думать, что ты сможешь в чем-то другом.
— А если никак не происходит этого другого?
— Профессия предполагает ожидание. Нужно верить и держать себя в форме. Опять же, есть театр. У Андрея Сергеевича Кончаловского я играю в «Укрощении строптивой» не главную роль, а восьмидесятилетнего старика — с пластическим гримом, проклятым клеем на лице — и получаю огромное удовольствие. Кто-то скажет, что мне не повезло, а я считаю — наоборот. Вот сейчас снимаюсь у него же в историческом проекте, где уже борода и опять же клей. (Смеется.)
— И что было дальше с кино?
— Появились первые актерские агентства, и меня взяли в одно из них. Через некоторое время позвонили и сказали: «Сходи, познакомься с Алексеем Балабановым». Нужен был актер на эпизод, на роль стюарда. Я зашел в комнату, на диване сидел Алексей с молодым человеком, очень похожим на моего друга, с которым мы не виделись пару лет. И я смотрю — сидит Кирюха, и без слов приветствия бросаюсь к нему: «Кирюха, ты — куда пропал?!» Я вообще забыл, что пришел на пробы. Парень говорит: «Я не Кирюха, вы ошиблись». Это тот «прекрасный» момент, когда ты понимаешь, что летишь в тартарары со стыда и все разрушено. (Смеется.) Я говорю: «Ой, простите меня, ребята, я ошибся. Я пойду». И они ответили: «Идите». А потом позвонила агент и сказала, что меня утвердили. И это была одна смена на съемках фильма «Брат−2», которую я провел в компании с Бодровым и заработал свои первые деньги в кино.
— А как случилось первое узнавание?
— Я снимался в сериале у Сергея Гинзбурга «Банды». Играл персонажа старше себя и очень переживал, что ничего не получается. Но и режиссер, и мой партнер Владимир Епифанцев очень поддерживали. После этого сериала меня стали узнавать. Соседки говорили: «Боже мой, вы же такой хороший человек, всегда здороваетесь, но на экране вселяете ужас!». Уже столько лет прошло, а недавно стою у дома, закрываю машину, подходит парнишка и говорит: «Здорово! Как там у ореховских дела?» Я ответил: «Да нормально, я думаю». А он: «Солнцевские тоже ничего». (Смеется.) Почему-то чаще предлагают отрицательных персонажей. Но мне их очень интересно играть, они, как правило, неоднозначные, хорошо написаны.
— В последнее время у тебя весьма симпатичные герои пошли, как в «Номинации» Надежды Михалковой, например. Как работалось с Анной Михалковой?
— Еще при поступлении, когда я только приехал из Ташкента, мы встретились с ней в коридорах ВГИКа, познакомились. Помню, что долго стояли и болтали о чем-то. Потом я увидел ее на экране и узнал, что это Аня Михалкова, дочь Никиты Сергеевича. Мы не пересекались двадцать лет — и вдруг играем пару!
— Она узнала тебя или ты напомнил?
— Да, в начале съемок мы вспомнили, что общались тогда во ВГИКе. И в одной из наших первых сцен произошла смешная история. Я сидел за рулем, Аня рядом, нам надо было убегать, отрываться от гаишников. Она спросила: «Ты водить умеешь?», я ответил: «Нет». И у нее меняется лицо; а уже все, прозвучала команда «камера, мотор!», и я продолжаю дальше, показываю на буквы на переключателе коробки передач: «А что это за D здесь?», и Она: «Это драйв». Я снова: «Это вперед или назад?» Она говорит: «Вперед». И я вижу, что она отвернулась, сосредоточилась, вся белая. Я сказал, что справлюсь, но она не поверила, подбежала после первого дубля к Наде со словами: «Кого ты взяла? Мы разобьемся!» (Смеется.) Подошла Надя и строго спросила: «Ты что, не умеешь водить?» Я признался, что просто пошутил, и она сказала: «Леша, ты так не шути, Аня в машину сесть боится».
— У тебя есть друзья среди коллег? Вообще тебе важна дружба?
— Да, важна, из коллег у меня есть близкий друг, он уже как родственник, Ярослав Николаевич Бойко. (Улыбается.) Нас, когда я еще был студентом, во время гастролей театра Табакова поселили в одном номере в саратовском санатории, с чего все и началось. Его сынок Максим мой крестный сын. Меня удручает, что после «Табакерки» у нас не получается вместе выйти на сцену или сняться где-то. Есть друзья и из других сфер, с кем-то ближе общаюсь, с кем-то дальше, но я о них знаю, они — обо мне. Я считаю, что не должно быть ничего искусственного, а вот если есть желание написать или позвонить другу, то надо это делать. И я это делаю.
— У тебя никогда не стояла задача заработать больше, больше, больше…, не было тяжелых компромиссов в кино, когда снимался, ну, совсем в таком?
— Конечно, денег много не бывает, они дают свободу. И я когда-то себе сказал, что, раз моя профессия актер, надо сниматься, а не отказываться от предложений, надо зарабатывать. Однажды в голодные годы я участвовал в таком низкопробном проекте. Это было очень тяжело, и я много работал, переписывал роль. А потом понял, что буду делать подобное только в самых крайних случаях, потому что, увидев фильм, осознал, что, как бы ни старался, в конечном итоге от тебя ничего не зависит. С левыми заработками у меня тоже как-то не срастается. (Смеется.) Еще в Школе-студии перед Новым годом один товарищ спросил меня: «Хочешь заработать сто долларов?» Сказал, что надо будет постоять два дня по семь часов в витрине нового магазина в образе Чарли Чаплина. Я пришел с котелком, усами, тросточкой, подобрал костюм в институте. Первый день с горем пополам выстоял, а на второй понял, что больше на такое не соглашусь, и даже раньше ушел, потому что публика начала показывать мне рожи, а я вместо того, чтобы улыбаться, не выдержал и в ответ стал кривляться еще больше. И нам чуть витрину не разбили, бросали в меня все, что под руку попадалось. Так я и не заработал ничего. (Смеется.)
— Кстати, ты стильно одеваешься.
— Мне нравится хорошо выглядеть. Очень люблю купить какую-нибудь дорогую вещь с хорошей скидкой, это же победа. (Смеется.) Мне повезло, мой дядя Володя из Ташкента, настоящий франт, постоянно таскал меня с собой. Так что от него, наверное, это и передалось мне.
— В Ташкенте настоящий культ еды. А ты умеешь готовить?
— Под настроение люблю на даче у друга пожарить шашлыки. А недавно Вася попросила меня сделать плов. Но хоть я из Ташкента, совсем не умею его готовить. Она меня уговорила, заверила, что все получится. Я залез в Интернет, искал рецепты. Когда я был маленьким, у нас свадьбы праздновали во дворах, приходило много людей. Если ты слышал звуки карная (узбекский музыкальный инструмент) — так собирали на свадьбу, — то знал, что там будет утренний плов. Мы с ребятами не завтракали дома, свистели друг другу и бежали в ту сторону. Стояла очередь, ты становился в нее, тебя не спрашивали, кто ты, откуда, просто в тарелку клали плова на двоих. Не было ни вилок, ни ложек, ели руками. Мама ругалась, потому что во время еды масло текло на одежду и оно не отстирывалось. Для родителей это было трагедией, а для нас счастьем. Я помню праздничный плов с изюмом, с нутом; и сколько живу в Москве, ел плов в разных ресторанах — чего-то в нем всегда не хватало. Я купил баранину, все ингредиенты, но перепутал последовательность, даже изюм забыл положить. Рядом была мама (она приехала погостить) и сказала: «Брось сверху на рис, и все». И когда плов был готов, я обалдел — почувствовал вкус детства. Думаю, так со всем: нужно просто очень хотеть — и все получится.
Читаю "A Life With Footnotes" - прекрасная книга. Думала, что после "Back in black" и биографии от Марка Берроуза местами будет немного скучно по третьему кругу изучать те же факты, да ещё и продираясь сквозь английский текст, но Роб пишет просто замечательно!
Когда досмотрел сериал, и сразу хочется пересмотреть его заново, хотя, вроде бы, как раз с родителями я его и пересматривала )) Отличный пример отечественной шерлокианы, в которой обошлись без того, чтобы дёргать Шерлока Бартоломеича из Лондонов в Питер, а таки взяли и придумали своего персонажа (оказывается, так можно было!). С одной стороны, конечно, понятно, из каких Канонов тут всё произрастает, но свежее прочтение получилось прям отлично. Сюжеты увлекательные, до последнего не знаешь, как всё развернётся (опять же можно поискать отсылки на ШХ, но они тут совсем не под копирку). Историческая достоверность в вольной интерпретации, но если списать на стилистику, то вполне. Не все эпизодические актёры, правда, на мой вкус попали в эпоху, но и откровенной халтуры тоже нет. А основной актёрский состав замечательный. читать дальшеБезсонов и Щукин - это вообще самый качественно прописанный и отыгранный броманс на моей памяти со времён Бретта и Бёрка. Отдельно радует, что сценаристы уделили достаточно внимания приятным бытовым мелочам, а не шли только по основной линии сюжета. И за самой игрой смотреть - одно удовольствие ♥ Плюс красивая музыка не с Яндекса, отсутствие царь-прожектора и нервных срывов. Опять же внезапно(!) можно прописать просто эмоционально чувствительного персонажа, который не будет бегать в ночи, распугивая почтенную публику х)) Правда, первое и последнее дела зашли мне чуть меньше, чем восемь в середине. В первом ещё и к персонажам привыкаешь, и отношения в коллективе не успели сложиться, но со второго (с третьей серии) всё замечательно. А последнее, хоть и интересное по сюжету, но словно бы не в той тональности. Видимо, решили сделать какой-то логический финал, но не успели плавно к нему подвести. Тем более, серия перед этим вообще по духу напоминает весёлый укур третьего сезона АНКЛ )) А тут ещё внезапно и Безсонов с усами, призванными, очевидно, подчеркнуть семилетнюю хронологию событий )) Но всё равно общее впечатление от сериала самое положительное.
Папа выбрал, пожалуй, лучший вариант букета на 8е марта ♥ Клубника на удивление свежая и вкусная для начала весны. По спелости идеальная - не слащавая и крепкая, так что можно смело кусать. Барышни счастливы ))
Добралась до кролика от Derri Animals )) Брала ещё в позапрошлом году сразу с заделом под перекрас, с кого сделана реплика не ведомо. На Али, кстати, видела ещё пару вислоухих приятелей из этой же серии. Увесистый камушек ))
Красочное весеннее февральское пополнение от NKS. Попросила добавить что-нибудь милое в честь Дня св.Валентина - положили эту очаровательную открытку с фэнтезийным лисо-пёселем ))
+3 пропустила билет с бесплатной доставкой, зато взяла за ОР этот радостный стикерпак ))
Из жизни млекопитающих. Взяла тут себе кошоладку Бушерон с зёрнами кофе. Думаю, какое омномном, надо ещё зёрен в шоколаде прикупить. Ну так, в общем, не надо. Сгрызла в плитке зёрен пять-шесть, наслаждаюсь эффектом "три удара сердца по цене одного", жду, когда отпустит
Делаю неожиданные открытия с подачи Библиотеки Ароматов. На днях в своей группе ВК они предлагали несколько комбинаций, в том числе с табачными ароматами. У меня как раз есть несколько пробников, которые сами по себе для меня резковаты (думала, что они будут больше похожи на прелую листву и чернослив, как настоящий табак, но вместо этого чую какую-то маринацию). Сама думала миксовать их с чем-нибудь максимально спокойным, а тут посоветовали смешать "Табак и ваниль" с "Розовым шампанским", а "Табак и специи" с "Нью-Йорком". Правда, "Табака и специй" у меня нет, поэтому взяла "Трубочный табак". Ожидала, что будет натуральный тумач, но! Как ни странно, в сочетании с другим выраженным ароматом в табаке гасится эта специфическая нота и остаётся в основном чуть терпкая древесность. С "Розовым шампанским" она чуть приглушает яркие фруктовые ноты и добавляет лёгкий шлейф ванили. А "Нью-Йорк" с "Трубочным табаком" - это натуральный сервант ))) Сушёные яблоки, деревянная мебель, чуть корицы и настоявшийся с годами аромат.